В данный момент в «левом движении» (употребляя данный термин в самом широком его значении), сформировались две наиболее крупные и противостоящие друг другу точки зрения, относящиеся к вопросу сотрудничества между различными организациями. Давайте вкратце разберём эти позиции, и определим, какой же следует придерживаться нам.
а) Широкое сотрудничество и «Народный фронт». Одна из сторон, в различных формах представленная нам различными левыми медиа, состоит в том, что необходимо в условиях реакции развернуть максимально широкое сотрудничество с различными партиями и движениями. В качестве аргументации приводятся примеры Испании, Франции и другие страны Западной Европы. С такой позицией в одном из роликов выступил признанный в России иноагентом Андрей Рудой.
Для аргументации позиции приводится исторический пример — в Германии народный фронт не был создан, по причине старой конфронтации между коммунистами и социал-демократами, продвигался тезис о социал-фашизме. Якобы, приход нацистов к власти послужил для коммунистов мира холодным душем, после чего в ряде государств были созданы коалиции для противодействия реакции, которые так или иначе сыграли некую положительную роль.
Во-первых, созданию народного фронта препятствовала строптивость социал-демократов, а не «обиды немецких большевиков». Во-вторых, бросается в глаза непонимание мусорщиками сущности народного фронта с классовой точки зрения. Социал-демократия Германии тех лет это социал-демократия крупной буржуазии, стало быть, социал демократия того класса, который кровно заинтересован в установлении реакционной диктатуры. Можно ли говорить о том, что народный фронт допустим и с «антифашистской крупной буржуазией»? Нет, нельзя. Нельзя, потому что такой буржуазии в природе не водится, если крупная буржуазия решила установить фашистскую диктатуру, то вся крупная буржуазия будет работать на её установление. Чем это обусловлено? Обусловлено это тем, что фашизм есть форма империализма. Следовательно, фашизм возможен лишь тогда, когда крупная буржуазия уже пришла к монополии, то-есть стала более-менее монолитной. Таким образом, можно заключить — да, определённые брожения во взглядах в рядах крупной буржуазии возможны, но это не смятения между поддержкой фашизма и противодействием ему, а лишь определённые колебания в вопросе о том, куда будет обращён этот фашизм.
Что такое буржуазная демократия и зачем она нужна? Буржуазная демократия нужна для представительства различных группировок буржуазии, будь то буржуазия мелкая или средняя. С этих двух сторон мы приходим к одному выводу: буржуазная демократия — это идея мелкой и средней, но никак не крупной буржуазии. Таким образом, мы подтверждаем вывод о том, что нет никакой «антифашистской крупной буржуазии». Либералы, якобы, отстаивают буржуазную демократию, ввиду этого, во имя сохранения этой самой буржуазной демократии уместно заключение с ними союза. Однако, любая философия, идеология и партия обслуживает интересы крупной буржуазии.
Тогда вопрос — если позиция мусорщиков не верна, тогда в чём же заключается суть народного фронта? Испанская и французская социал-демократия, то есть та социал-демократия, с которой большевики вступили в союз, это социал-демократия мелкой буржуазии, следовательно, социал демократия класса, кровно заинтересованного в отстаивании буржуазной демократии. В то же самое время немецкая социал-демократия есть социал-демократия крупной буржуазии, следовательно, она стремится к открытой диктатуре, и склонна к фашизму.
Суть дела не изменяется ни на грамм, если мы заменяем сотрудничество с либералами широкой левой, что уже было предложено социал-шовинистами.
Что же собой в таком случае представляет тактика народного фронта? Представляет она собой сотрудничество с правой частью пролетариата, крестьянством и мелкой буржуазией. Восточногерманское отделение ХДС и ЛДПГ в момент, когда КПГ, а затем и СЕПГ начала с ними сотрудничать представляли собой в тот момент более не партии крупной буржуазии, а партии мелкобуржуазные и антифашистские. Тоже самое мы можем видеть и на примере Болгарии, Чехословакии, Греции и т.д. Подтверждение того можно увидеть и на примере единого фронта в Германии до второй мировой, низы КПГ призвали к сотрудничеству с низами СДПГ, не прекращая при том разоблачать социал-фашистскую сущность её верхушки. Чем это обусловлено? Обусловлено это тем, что в низах СДПГ состоял обманутый руководством социал-демократии пролетариат.
В какой момент создаётся народный фронт? Он создаётся в 2-х случаях: 1) Когда угроза реакции только возникла на горизонте, и её необходимо остановить, 2) Когда реакция уже повержена, и необходимо не дать ей вернуться, что мы и могли видеть на примере государств народной демократии. Таким образом, мы можем заявить — народный фронт создаётся для подавления реакции. Даже пример выстраивания контактов между КПГ и остатками СДПГ уже после прихода Гитлера к власти лишь доказывает это, ибо данный фронт создавался для послевоенного подавления реакции. Для реакции победившей нужна тактика иная.
б) Изоляция
Другой крайностью является полный отказ от сотрудничества с другими партиями и организациями, предлоги для этого могут быть самыми разнообразными. Примером такой крайности является коллектив Политштурма, что, разумеется, ни коим образом не отменяет их прекрасной идеологической выверенности по остальным вопросам.
Почему же данная тактика также неприемлема для большевиков?
Дело всё в том, что так или иначе будут, появляться разные мелкие организации и группки большевистской направленности. Более того, целые организации порой очищаются от оппортунизма, после чего начинают проводить последовательную большевистскую линию.
Таким образом, изоляционизм воспрепятствует строительству крупной единой большевистской партии с одной стороны, а также установлению контактов с рабочими, с другой стороны.
Как известно, прежде чем объединиться, нужно как следует размежеваться. Размежеваться с той целью, чтобы вместо нескольких крупных партий с сильным уклоном в оппортунизм мы получили кучу мелких партий, как уже оппортунистических насквозь, пускай, и говорящих изредка правильные вещи, так и большевистских, очистившихся от оппортунизма.
История знает примеры того, куда может привести изоляционистский уклон. Так, например, изоляционизм с различной скоростью погубил революции в Албании и Северной Корее, при общей верности их идеологической линии.
В дальнейшем эти группки и организации найдут общий язык и объединятся в единую большевистскую партию. Изоляционизм же препятствует этому закономерному процессу буквально на каждом этапе.
Если это две крайности, то какую же линию должны занимать большевики в таких условиях? Большевики должны в таких условиях придерживаться тактики, так сказать, избирательного сотрудничества. Находить большевистские группки и организации, находить с ими общий язык и, если противоречий будет в пределах допустимого минимума, поэтапно двигаться к объединению.
Искрин